Потенциальными конкурентами Алексиевич в этом году стали Энн Карсон из Канады, Нгуги Ва Тхионго из Кении, Филип Рот и Дон Делилло из США, Нуруддин Фарах из Сомали, Петер Хандке из Австрии, японец Харуки Мураками.
Светлана Алексиевич стала первой белорусской, получившей эту престижную премию.
В прошлом году Нобелевская премия по литературе была присуждена французскому писателю Патрику Модиано. Светлана Алексиевич также называлась среди фаворитов.
Вручение Нобелевских премий состоялось в Стокгольме 10 декабря. В этом году каждый лауреат получит $ 953 тысячи.
«Власть делает вид, что меня не существует. Меня печатали только в оппозиционных изданиях. На книжной ярмарке мой московский издатель хотел устроить встречу с читателями, но все было перечеркнуто Лилией Ананич. Потому что ей не понравилось, что я не пошла на встречу Лукашенко с писателями. Я бы из интереса пошла, но официально меня никто не приглашал».
«Я поддерживаю Ходановича в том, что русскоязычных белорусских писателей дискриминируют. Чувствуется, что русскоязычные авторы как бы второго сорта. Чего я только не читаю о себе у тех же белорусскоязычных авторов. Сначала я была российской, теперь я советская писательница. Только где-то я выступлю, все сразу переводят на язык. Например, к тому, что пишет радио «Свобода». Вообще кажется, что оно обслуживает злое, малообразованные, примитивное, белорусское гетто. Все те люди, которые оставляют там комментарии. Русскоязычные авторы дискриминируются не только государством, но и белорусскоязычными авторами».
«Меня не печатают в государственных СМИ уже лет 20. Никакие награды отношения не изменили. Какая Нобелевская премия, у нас то, что скажет Лукашенко. Белорусский элита разделена – на российско и белорусскоязычных. Я ничего естественного в этом не вижу. Я 30 лет занималась «Красной утопией», – и эта утопия говорила по-русски. Нужно вылезать из этого белорусскоязычного окопа и быть открытым миру. Это дискуссия свидетельствует о закрытости белорусскоязычной среды. Она маленькая, болезненная, амбициозная, и если так будет себя вести, то никогда не будет воспринято обществом».
«У нас пока нет Национального человека. Мы приклеены к российскому телевиденияю, российскому пониманию вещей намертво. Пока у нас нет элиты, которая сможет этих людей оттуда вырвать. Немало идей, потому что концентрируются только на том, на каком языке они разговаривают. Язык – это все буря в стакане ПЕН-центра, Союза писателей, маленькой белорусскоязычной тусовки. А выйдете на улицы и увидите, что у людей другое в головах. Но не говорю, что народ плохой. Элита должна формулировать идеи для народа».
«У меня никогда не было проблемы остаться жить за границей, но я никогда не хотела этого. После 11 лет я поняла, что хочу жить среди своих людей, своих пейзажей. Когда я уезжала, казалось это ненадолго. А теперь вернулась и все кажется печальным. Беларусь – маленькая провинциальная диктатура по сравнению с тем, что происходит в России, которая опасна для всего мира».
Больше смотрите в видео выше!
